Il nostro mondo - un'illusione
Название: Дневник
Автор: Mmm Deidara sama
Бета: нет
Фэндом: KHR
Пейринг: Мукуро/Фран
Статус: закончен
Жанр: Слеш(Яой), ангст, POV
Предупреждение: ООС
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Размещение: С разрешения автора
читать дальшеЗдравствуй, мой дорогой дневник. Сегодня был странный день для меня. Начиналось все как обычно...
Я поднялся, умылся, оделся, почистил зубы, приготовил себе и всей немалой шайке учителя завтрак. Затем учитель тренировал меня. Его иллюзии были сегодня намного беспощаднее, чем обычно, возможно, завтрак не понравился. В перерывах между тренировками, которых у меня так же сегодня было меньше, чем обычно, я наблюдал за тем, как Кен и Чикуса спорят, хватая друг друга за руки, что совершенно несвойственно спору, который они ведут. Их отношения сродни безумию: один любит другого, другой любит третьего, а третий считает их просто нужными людьми, из-за того они и вместе, быть может. Но тронула меня не суть, сам факт. Почему учитель никогда так не делает...
Раньше он ругал меня, иногда злился, иногда смеялся над моими выходками, мне нравилось это. Нет, не льстило, именно нравилось. Мне было приятно осознавать сам факт того, что я в состоянии вызывать у него такие чувства, на всех же других он не реагировал. Но сейчас и я ему наскучил. Он продолжает возиться со мной, только чтобы было что передать, когда вновь попадет в тюрьму.
Сегодня к нам приходил в гости Хибари Кея. Учитель перекинулся с ним всеми известными ему приветствиями, и я сам ушел, чтобы не дожидаться, пока меня самого выгонят. Я привык, так происходит довольно часто, но не всегда. Сам учитель его никогда не ищет и не приходит к нему, все делает Хибари. Я завидую ему. Не хочу быть равным учителю, скорее, просто хочу быть для него человеком, которого он признает, а пока я просто лягушонок, как он часто называет меня.
Почему-то сегодня все продлилось куда быстрее, да и Хибари на выходе лишь странно на меня посмотрел, усмехнулся и скрылся за дверью. Я ничего не понял, просто продолжил готовить обед.
И обед учителя не порадовал, так как послеобеденная тренировка была еще более хладнокровна. Его иллюзии дарили столько боли, неся с собой смысл, непонятный такому, как мне. Если стучаться в запертую дверь, то рано или поздно ее откроют, но если стучаться в дверь за которой обрыв — ее никогда и никто не откроет. Я просто его не понимаю и спрашивать никогда ни за что не буду. Рано или поздно он сам все скажет или покажет так внятно, что я не смогу не понять этого.
Временами учитель уходил ненадолго, затем возвращался, и все повторялось по новой, как будто бы в те недолгие моменты отсутствия он подпитывался немалым негативом, что бы растоптать меня в очередном поединке еще раз. Я уже давно не сопротивляюсь. Пока я не научусь их сразу отличать, я не смогу их побороть.
Вечер был уныл. Учителя с нами не было, зато в его отсутствие приходила Хроме, она принесла печенья, никто не обрадовался, но все приняли угощение. Она улыбалась.
Я ее не знаю, слышал что-то невнятное о ее прошлом, но мне непонятно, почему она до сих пор приходит. Она любит учителя даже после того, как он прогнал ее, не приходит когда он с нами, просто приходит, когда его нет, сидит с нами, слушает издевки, ссоры, иногда даже драки застает и просто улыбается. Мне не понять эту девочку. Надеюсь я не стану таким же, как она.
Затем, поздно вечером, когда все разошлись, я как обычно заперся у себя и ждал. Он всегда приходит. В каком бы состоянии он ни был, но он приходит. Его одержимость Савадой не дает ему спокойно думать и размышлять, но я для него как противоядие. Он не жалеет, просто срывается, а я спокойно терплю: он же рядом, как можно даже думать о том, чтобы его оттолкнуть или запротивиться.
Он пришел и сегодня. Запах алкоголя пронесся по маленькому помещению и мгновенно его заполнил, так что дышать было все труднее и труднее с каждой секундой. Уже одно его присутствие опьяняло, а тут еще и это ужасное варево, которое он пил с кем-то, где-то, из-за кого-то. Последний вопрос волновал сильнее. Все было как обычно: его приход, взгляд, тихие слова, которые не несли в себе успокоения, но когда моя спина коснулась кровати, а его руки привычно сжимали мои кисти, я почувствовал, что что-то не так. Нет гнева в его глазах, нет боли, которая ощущалась всегда. Страх переполнял душу от того, что можно потерять последнее, что было возможно. Меня трудно было назвать хорошим партнером. Он брал, а я покорно отдавался. Не неся ничего взамен, не пытаясь угодить. Не знал, как можно угодить такому человеку, как учитель. Он и не требовал, просто наслаждался тем что было, как мог. Это был просто секс без прелюдий, даже без поцелуев. Как-то раз я спросил его об этом, он лишь усмехнулся, отвечая, что не любит меня, чтобы позволять такое. Кен тоже не любит Чикусу, но раз от раза я заставал их наедине. Мне хотелось хотя бы попробовать. Заставить силой я не мог, попросить — подавно, он бы просто рассмеялся. Но и такие мелкие вещицы уже не волновали в тот момент, когда его руки отпустили мои запястья и тем самым, вывели меня из состояния забытья. Его взгляд, всегда целенаправленно смотрящий вперед, был каким-то пустым, не злобы не тратит, не желания — что тут можно еще было подумать? Что я довольно неинтересная игрушка и наскучил, но перед тем, как я заговорил, меня уже прервали. Его губы коснулись моих, спокойно и даже нежно, во что трудно было поверить. Если это была иллюзия, то я благодарен за нее, но это было все на самом деле. Банально, но так приятно. Мне завидовали многие, но я сам не завидовал себе, не понимая временами, чего я хочу, возможно, именно того что происходило сегодня - я и добивался. Иллюзионисты отличаются от простых людей тем, что способны ощущать чужие мысли и желания и поворачивать их против них самих же, но они сами такие же люди с мечтами и слабостью к этим желаниям.
Прости, дорогой дневник, что пишу такие вещи, но я хочу запомнить все это, если это никогда не повториться.
Его взгляд был далек от реальности, но он был со мной, я чувствовал это. Его прикосновения были слишком невесомы, чтобы можно было убедиться в их наличии. Его дыхание — слишком обжигающее, и как никогда, чувствовалось оно сильно и везде: лицо, шея, ключицы. Он не спешил как обычно меня раздеть и взять, напротив, медлил, как будто бы стремясь отплатить мне за все то время, что обделял вниманием. Это приятно, необычно, немного пугающе, но об это я тогда не думал, только проскользнула мысль, не более того. Но и сейчас его терпение имело грани. Тихий шепот, не разборчивые слова, как будто бы он и не пытался вложить в них смысл, просто говорил то, что приходило на ум. Я не задумывался, просто не вслушивался, или хотя бы пытался. Его тонкие пальцы всегда манили своей изящностью, всегда хотелось почувствовать их прикосновения: неспешные, манящие, которые сейчас заставляли вздрагивать и мысленно молиться, чтобы то, что он выпил, не выветрилось само собой в тот же миг. Пуговицы на рубашке никогда не были преградой, но сейчас хотелось самому порвать ее, чтобы мучения закончились. Одна за другой, и это бы длилось, кажется, бесконечно. Я никогда не замечал в себе такой несдержанности, не было возможности прочувствовать все это, потому и так. Его губы нарочно дразнили мое тело тихими прикосновениями, его руки сводили с ума. Он не только искусный иллюзионист, у которого мне довелось учиться, но он так же искусен во всем. Даже любить он умеет красиво, и так же мучительно больно и невыносимо. Он позволял себе много, не странно, ведь мы не первый день в месте, но все то, что было обычно, сейчас упивалось нежностью, и от этого открывался ее истинный стиль. Хотелось взвыть, хотелось просить и умолять, но гордыня, она такая зверская женщина, не отпустит и в такой момент. Когда его руки достигли низа живота, стон непроизвольно вырвался, а последующие движения губ заставили на мгновение потеряться в этой маленькой комнате с этим странным человеком. Стон. За которым следовал еще один и еще. Тихие, действующие по нарастающей движения до момента, пока не пришлось просто оттолкнуть, чтобы все не закончилось. Он не сопротивлялся, лишь легкую усмешку я приметил в кромешной темноте этой ночи. Кажется, больше ничего нельзя было приукрасить, но и тут он удивлял, заставляя стоны срываться с губ все чаще и чаще.
Ощущать его в себе было привычно, но обычно я не в состоянии был дойти до конца, что-то чувствовать, о чем-то умолять, да и он не стремился к удовлетворению кого-то, кроме себя, сейчас же разницы не было, он был вновь не сдержан, но то, что и мне было небезразлично, дополняло, приукрашивало весь коктейль. Тогда я позволил себе прикоснуться к нему, раньше для мня это было запрещено. Его тело принадлежало только ему и тем, кто этого заслуживал, оно прошло через многое, чтобы какой-то мальчишка, посмел коснуться его, но не сейчас. Его кожа, такая бледная, такая приятная на ощупь, пальцы сами скользили по груди, перемещаясь за спину, тем самым обнимая, притягивая к себе ближе, только лишь мечтая о том, чтобы не оттолкнули. Он не оттолкну. Его пальцы вплетались в мои волосы, слегка сжимая, тяня на себя, тут же отпуская. Темп нарастал, дыхание предательски сбивалось, мысли путались, оставляя место простым банальным эмоциям, на которые места всегда хватало, но не у меня. Их слишком много было в тот момент, тело сильно изнывало от недостатка внимания. Временами случалось и такое, и он позволял и мне получить хоть какую-то разрядку. Если он сам бы в этом не принимал никакого участия. И сейчас уже не было сил, что бы держаться, но, почувствовав руку, ускользающую со спины, учитель остановил все попытки, не внимая просьбам и мольбам, не только в стонах, но и в тихих словах, просьбах, мольбах. Было не больно, было просто невыносимо тяжело. Тело продолжало изнывать, а его руки все так же продолжали издеваться, касаясь тела, дразня. Его очередной поцелуй отвлек, но не почувствовать его внимание к себе было просто невозможно, особенно, когда так долго этого ждал. Конец не заставил себя ждать. Собственный голос как будто бы до сих пор разливается переливами по комнате и я слышу его имя на своих губах. Я никогда не называл его по имени, он для меня учитель во всем и везде, но так вышло, я того пожелал сам. Я долго не мог прийти в себя, все так же лежа и смотря в потолок. Пытаясь объясниться вместо учителя, он все равно не будет объяснять свое поведение и скажет, что такого желал сегодня, завтра же будет все как всегда. Он не ушел, не бросил меня раздумывать об это в одиночку, и сейчас он спит рядом, в моей кровати, несмотря на то, что никогда не оставался раньше со мной на всю ночь. Не засыпал. Не позволял видеть себя такии, и не зря. Когда он такой, я чувствую себя богом, которому позволено смотреть на вещи, которые недоступны смертному взгляду.
- Что ты пишешь?
- Ничего, просто хочу хоть как-то запомнить этот вечер.
- Ложись спать, этот вечер не будет для тебя последним.
- Скажите, учитель, что вы пили?
- Почему ты спрашиваешь?
- Хочу знать, чем вас нужно напоить, чтобы это еще раз повторилось.
- Виски. Но, к сожалению, человека состоящего из иллюзии нельзя опьянить ничем, хотя...
- Что?
- Нет, ничего. Просто закрой свою тетрадь и ложись спать.
- Хорошо, учитель.
На этом я пожалуй закончу, дорогой мой дневник, не теряйся, не будь компроматом в чужих руках. Мне - все равно, я люблю его и скрывать мне нечего.
До нового дня. Завтра я приготовлю что-нибудь действительно вкусное, ему понравиться. Обещаю.
Автор: Mmm Deidara sama
Бета: нет
Фэндом: KHR
Пейринг: Мукуро/Фран
Статус: закончен
Жанр: Слеш(Яой), ангст, POV
Предупреждение: ООС
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Размещение: С разрешения автора
читать дальшеЗдравствуй, мой дорогой дневник. Сегодня был странный день для меня. Начиналось все как обычно...
Я поднялся, умылся, оделся, почистил зубы, приготовил себе и всей немалой шайке учителя завтрак. Затем учитель тренировал меня. Его иллюзии были сегодня намного беспощаднее, чем обычно, возможно, завтрак не понравился. В перерывах между тренировками, которых у меня так же сегодня было меньше, чем обычно, я наблюдал за тем, как Кен и Чикуса спорят, хватая друг друга за руки, что совершенно несвойственно спору, который они ведут. Их отношения сродни безумию: один любит другого, другой любит третьего, а третий считает их просто нужными людьми, из-за того они и вместе, быть может. Но тронула меня не суть, сам факт. Почему учитель никогда так не делает...
Раньше он ругал меня, иногда злился, иногда смеялся над моими выходками, мне нравилось это. Нет, не льстило, именно нравилось. Мне было приятно осознавать сам факт того, что я в состоянии вызывать у него такие чувства, на всех же других он не реагировал. Но сейчас и я ему наскучил. Он продолжает возиться со мной, только чтобы было что передать, когда вновь попадет в тюрьму.
Сегодня к нам приходил в гости Хибари Кея. Учитель перекинулся с ним всеми известными ему приветствиями, и я сам ушел, чтобы не дожидаться, пока меня самого выгонят. Я привык, так происходит довольно часто, но не всегда. Сам учитель его никогда не ищет и не приходит к нему, все делает Хибари. Я завидую ему. Не хочу быть равным учителю, скорее, просто хочу быть для него человеком, которого он признает, а пока я просто лягушонок, как он часто называет меня.
Почему-то сегодня все продлилось куда быстрее, да и Хибари на выходе лишь странно на меня посмотрел, усмехнулся и скрылся за дверью. Я ничего не понял, просто продолжил готовить обед.
И обед учителя не порадовал, так как послеобеденная тренировка была еще более хладнокровна. Его иллюзии дарили столько боли, неся с собой смысл, непонятный такому, как мне. Если стучаться в запертую дверь, то рано или поздно ее откроют, но если стучаться в дверь за которой обрыв — ее никогда и никто не откроет. Я просто его не понимаю и спрашивать никогда ни за что не буду. Рано или поздно он сам все скажет или покажет так внятно, что я не смогу не понять этого.
Временами учитель уходил ненадолго, затем возвращался, и все повторялось по новой, как будто бы в те недолгие моменты отсутствия он подпитывался немалым негативом, что бы растоптать меня в очередном поединке еще раз. Я уже давно не сопротивляюсь. Пока я не научусь их сразу отличать, я не смогу их побороть.
Вечер был уныл. Учителя с нами не было, зато в его отсутствие приходила Хроме, она принесла печенья, никто не обрадовался, но все приняли угощение. Она улыбалась.
Я ее не знаю, слышал что-то невнятное о ее прошлом, но мне непонятно, почему она до сих пор приходит. Она любит учителя даже после того, как он прогнал ее, не приходит когда он с нами, просто приходит, когда его нет, сидит с нами, слушает издевки, ссоры, иногда даже драки застает и просто улыбается. Мне не понять эту девочку. Надеюсь я не стану таким же, как она.
Затем, поздно вечером, когда все разошлись, я как обычно заперся у себя и ждал. Он всегда приходит. В каком бы состоянии он ни был, но он приходит. Его одержимость Савадой не дает ему спокойно думать и размышлять, но я для него как противоядие. Он не жалеет, просто срывается, а я спокойно терплю: он же рядом, как можно даже думать о том, чтобы его оттолкнуть или запротивиться.
Он пришел и сегодня. Запах алкоголя пронесся по маленькому помещению и мгновенно его заполнил, так что дышать было все труднее и труднее с каждой секундой. Уже одно его присутствие опьяняло, а тут еще и это ужасное варево, которое он пил с кем-то, где-то, из-за кого-то. Последний вопрос волновал сильнее. Все было как обычно: его приход, взгляд, тихие слова, которые не несли в себе успокоения, но когда моя спина коснулась кровати, а его руки привычно сжимали мои кисти, я почувствовал, что что-то не так. Нет гнева в его глазах, нет боли, которая ощущалась всегда. Страх переполнял душу от того, что можно потерять последнее, что было возможно. Меня трудно было назвать хорошим партнером. Он брал, а я покорно отдавался. Не неся ничего взамен, не пытаясь угодить. Не знал, как можно угодить такому человеку, как учитель. Он и не требовал, просто наслаждался тем что было, как мог. Это был просто секс без прелюдий, даже без поцелуев. Как-то раз я спросил его об этом, он лишь усмехнулся, отвечая, что не любит меня, чтобы позволять такое. Кен тоже не любит Чикусу, но раз от раза я заставал их наедине. Мне хотелось хотя бы попробовать. Заставить силой я не мог, попросить — подавно, он бы просто рассмеялся. Но и такие мелкие вещицы уже не волновали в тот момент, когда его руки отпустили мои запястья и тем самым, вывели меня из состояния забытья. Его взгляд, всегда целенаправленно смотрящий вперед, был каким-то пустым, не злобы не тратит, не желания — что тут можно еще было подумать? Что я довольно неинтересная игрушка и наскучил, но перед тем, как я заговорил, меня уже прервали. Его губы коснулись моих, спокойно и даже нежно, во что трудно было поверить. Если это была иллюзия, то я благодарен за нее, но это было все на самом деле. Банально, но так приятно. Мне завидовали многие, но я сам не завидовал себе, не понимая временами, чего я хочу, возможно, именно того что происходило сегодня - я и добивался. Иллюзионисты отличаются от простых людей тем, что способны ощущать чужие мысли и желания и поворачивать их против них самих же, но они сами такие же люди с мечтами и слабостью к этим желаниям.
Прости, дорогой дневник, что пишу такие вещи, но я хочу запомнить все это, если это никогда не повториться.
Его взгляд был далек от реальности, но он был со мной, я чувствовал это. Его прикосновения были слишком невесомы, чтобы можно было убедиться в их наличии. Его дыхание — слишком обжигающее, и как никогда, чувствовалось оно сильно и везде: лицо, шея, ключицы. Он не спешил как обычно меня раздеть и взять, напротив, медлил, как будто бы стремясь отплатить мне за все то время, что обделял вниманием. Это приятно, необычно, немного пугающе, но об это я тогда не думал, только проскользнула мысль, не более того. Но и сейчас его терпение имело грани. Тихий шепот, не разборчивые слова, как будто бы он и не пытался вложить в них смысл, просто говорил то, что приходило на ум. Я не задумывался, просто не вслушивался, или хотя бы пытался. Его тонкие пальцы всегда манили своей изящностью, всегда хотелось почувствовать их прикосновения: неспешные, манящие, которые сейчас заставляли вздрагивать и мысленно молиться, чтобы то, что он выпил, не выветрилось само собой в тот же миг. Пуговицы на рубашке никогда не были преградой, но сейчас хотелось самому порвать ее, чтобы мучения закончились. Одна за другой, и это бы длилось, кажется, бесконечно. Я никогда не замечал в себе такой несдержанности, не было возможности прочувствовать все это, потому и так. Его губы нарочно дразнили мое тело тихими прикосновениями, его руки сводили с ума. Он не только искусный иллюзионист, у которого мне довелось учиться, но он так же искусен во всем. Даже любить он умеет красиво, и так же мучительно больно и невыносимо. Он позволял себе много, не странно, ведь мы не первый день в месте, но все то, что было обычно, сейчас упивалось нежностью, и от этого открывался ее истинный стиль. Хотелось взвыть, хотелось просить и умолять, но гордыня, она такая зверская женщина, не отпустит и в такой момент. Когда его руки достигли низа живота, стон непроизвольно вырвался, а последующие движения губ заставили на мгновение потеряться в этой маленькой комнате с этим странным человеком. Стон. За которым следовал еще один и еще. Тихие, действующие по нарастающей движения до момента, пока не пришлось просто оттолкнуть, чтобы все не закончилось. Он не сопротивлялся, лишь легкую усмешку я приметил в кромешной темноте этой ночи. Кажется, больше ничего нельзя было приукрасить, но и тут он удивлял, заставляя стоны срываться с губ все чаще и чаще.
Ощущать его в себе было привычно, но обычно я не в состоянии был дойти до конца, что-то чувствовать, о чем-то умолять, да и он не стремился к удовлетворению кого-то, кроме себя, сейчас же разницы не было, он был вновь не сдержан, но то, что и мне было небезразлично, дополняло, приукрашивало весь коктейль. Тогда я позволил себе прикоснуться к нему, раньше для мня это было запрещено. Его тело принадлежало только ему и тем, кто этого заслуживал, оно прошло через многое, чтобы какой-то мальчишка, посмел коснуться его, но не сейчас. Его кожа, такая бледная, такая приятная на ощупь, пальцы сами скользили по груди, перемещаясь за спину, тем самым обнимая, притягивая к себе ближе, только лишь мечтая о том, чтобы не оттолкнули. Он не оттолкну. Его пальцы вплетались в мои волосы, слегка сжимая, тяня на себя, тут же отпуская. Темп нарастал, дыхание предательски сбивалось, мысли путались, оставляя место простым банальным эмоциям, на которые места всегда хватало, но не у меня. Их слишком много было в тот момент, тело сильно изнывало от недостатка внимания. Временами случалось и такое, и он позволял и мне получить хоть какую-то разрядку. Если он сам бы в этом не принимал никакого участия. И сейчас уже не было сил, что бы держаться, но, почувствовав руку, ускользающую со спины, учитель остановил все попытки, не внимая просьбам и мольбам, не только в стонах, но и в тихих словах, просьбах, мольбах. Было не больно, было просто невыносимо тяжело. Тело продолжало изнывать, а его руки все так же продолжали издеваться, касаясь тела, дразня. Его очередной поцелуй отвлек, но не почувствовать его внимание к себе было просто невозможно, особенно, когда так долго этого ждал. Конец не заставил себя ждать. Собственный голос как будто бы до сих пор разливается переливами по комнате и я слышу его имя на своих губах. Я никогда не называл его по имени, он для меня учитель во всем и везде, но так вышло, я того пожелал сам. Я долго не мог прийти в себя, все так же лежа и смотря в потолок. Пытаясь объясниться вместо учителя, он все равно не будет объяснять свое поведение и скажет, что такого желал сегодня, завтра же будет все как всегда. Он не ушел, не бросил меня раздумывать об это в одиночку, и сейчас он спит рядом, в моей кровати, несмотря на то, что никогда не оставался раньше со мной на всю ночь. Не засыпал. Не позволял видеть себя такии, и не зря. Когда он такой, я чувствую себя богом, которому позволено смотреть на вещи, которые недоступны смертному взгляду.
- Что ты пишешь?
- Ничего, просто хочу хоть как-то запомнить этот вечер.
- Ложись спать, этот вечер не будет для тебя последним.
- Скажите, учитель, что вы пили?
- Почему ты спрашиваешь?
- Хочу знать, чем вас нужно напоить, чтобы это еще раз повторилось.
- Виски. Но, к сожалению, человека состоящего из иллюзии нельзя опьянить ничем, хотя...
- Что?
- Нет, ничего. Просто закрой свою тетрадь и ложись спать.
- Хорошо, учитель.
На этом я пожалуй закончу, дорогой мой дневник, не теряйся, не будь компроматом в чужих руках. Мне - все равно, я люблю его и скрывать мне нечего.
До нового дня. Завтра я приготовлю что-нибудь действительно вкусное, ему понравиться. Обещаю.
-
-
17.06.2013 в 17:44Фанфики по этому пейрингу редки, и поэтому все кажутся хорошими, но это... это не просто "хорошо", это "безумно хорошо"!
Как тонко вы передали чувства!
Хоть фанфик и имеет постельную сцену, но тем не менее, ты как будто этого не замечаешь. Так мило и нежно!
Автор, вы мой кумир!